Сколько бы ни было версий, олгой-хорхой до сих пор остается загадкой для зоологов и страшным чудовищем для монголов.

Олгой-Хорхой — загадочное существо, которое до недавнего времени считалось лишь частью местных легенд жителей, обитающих рядом с пустыней Гоби. В легендах и словами местных жителей оно описывается как красный червь длиной от 60 см до 1,5 метров. Различимой на вид разницы между головной и хвостовой частью туловища нет. Но при своих относительно небольших размерах это существо по легенде обладает необычайной силой: при помощи выбрасываемой слюны и разряда электрического тока оно способно убить крупную корову, верблюда или человека.



На протяжении долгих лет исследователи-криптозоологи считали рассказы об олгой-хорхое лишь выдумкой и не более. Даже профессор Рой Чепмен Эндрюс, упомянувший в 1926 году это существо в своей книге «По следам древнего человека», не утверждал того, что оно существует, а просто описывал его. Несколько лет назад, в 2005 году, состоялась одна из многочисленных экспедиций в пустыню Гоби: ученые решили провести независимое исследование, чтобы наконец с научной точки зрения доказать или опровергнуть возможность существования олгой-хорхоя. Но за месяц нахождения в пустыне удалось найти лишь одно, уже известное «доказательство» — рассказы тех, кто живет возле пустыни.
  Самым «доказательным» фактом существования олгой-хорхоя на сегодняшний день считается лишь устойчивые и убедительные рассказы о нем местных жителей. То есть, говоря простым языком, никаких доказательств нет. Все экспедиции, которые направлялись в прошлом и в нынешнем веке в Гоби заканчивались лишь подробнейшим расспросом местных жителей и составлением «фоторобота» длинного и толстого червя, напоминающего по виду кишки животного.
Экспедиции в пустыню Гоби продолжаются и по сей день. И хотя доказательств существования загадочного существа практически нет, возможно, скоро исследователям удастся узнать что-то новое.



«Никто из ученых исследователей не видел необычного червя, но легенда о нем так распространена и так единообразна, что, нужно думать, в её основе действительно есть какое-то чрезвычайно редкое, вымирающее животное, вероятно пережиток древних времен, уцелевший теперь в самых пустынных уголках Центральной Азии» (С.Волков, участник одной из экспедиций в пустыню Гоби).

В 1922–1929 гг. американская экспедиция интересовалась сведениями об олгой-хорхое. В конце 1990-х годов поисками олгой-орхоя на протяжении нескольких сезонов занимались польские зоологи. Они на основании расспросов местных кочевников пустыни пришли к выводу, что, вероятно, существует три вида неизвестных современной науке пустынных червя, но так и не смогли найти подлинных его следов. Тем не менее, по результатам их двух научных экспедиций по следам олгой-хорхоя в Гоби на чешском телевидении прошла передача под названием «Загадочный монстр песков». Летом 1996 г. другая чешская экспедиция во главе с Петром Юржимом и Миреком Наплавой также безуспешно пыталась отыскать олгой-хорхоя. По расспросам местных жителей им удалось составить словесный портрет загадочного животного. По описанию монголов олгой-хорхой своим необычным видом напоминает внутренности животного, очень похожие на кишки темно-красного цвета, чуть больше полуметра длиной. Встречаются также желтая разновидность червя. На теле этого существа невозможно различить ни головы, ни рта, ни глаз. Местные жители утверждают, что он способен убивать на расстоянии, выбрасывая из себя сильнодействующий яд. Рассказы местных жителей в существовании олгой-хорхоя достаточно убедительны и сходятся в описании деталей этого мифического червя, поэтому мы не были сильно удивлены, когда увидели среди экспонатов в музее пади Елым-Ам, горы Гурван-Сайхан самодельное чучело олгой-хорхоя.

Рассказы о таинственном олгой-хорхое были популярны и среди участников нашей экспедиции. Понятно, что после этих «страшилок», даже на песчаных барханах моментами становилось неуютно, особенно когда, наяву и живым, встречался необычный желтый песчаный червь длиною не более полмизинца, там, где ему питаться нечем. С нами не было биолога, чтобы развеять наши недоуменные вопросы. На барханах Хонгорын-Элс в руки к нам попал молоденький светло-желтый червяк, имеющий спереди шесть длинных лапок вокруг большого рта, практически по диаметру всего туловища, по три с каждой стороны рта, которыми он проворно зарывал себя в песок прямо на наших глазах. Вместе с горстью песка мы положили его на капот машины. Его членистое тело было длиной не больше спичечного коробка, он казался нам совершенно безобидным, и мы только шутили, что где-то под нами затаилась его взрослая мама! Мы его добросовестно отсняли на видеокамеру и отпустили на волю. Но уже по приезду домой, знакомые биологи сказали, что ничего подобного среди червяков с шестью лапками вокруг рта в научной литературе не описано, и, вообще, подобный червяк в песках не водится! Наверное, все-таки, зря мы отпустили его на волю.

О загадочном олгой-орхое в Заалтайской Гоби одним из первых сообщил читателям писатель и палеонтолог И. Ефремов: «Среди жителей Гоби издавна распространено предание о большом и толстом черве (олгой – толстая кишка, хорхой – червяк), свыше полуметра длиной, живущем в недоступных песчаных местах Гобийской пустыни. Рассказы об этом животном совпадают. Олгой-хорхой известен, как очень страшное существо, обладающее непонятной убийственной силой, способной поразить насмерть прикоснувшегося к нему человека.

Никто из ученых исследователей не видел необычного червя, но легенда о нем так распространена и так единообразна, что, нужно думать, в её основе действительно есть какое-то чрезвычайно редкое, вымирающее животное, вероятно пережиток древних времен, уцелевший теперь в самых пустынных уголках Центральной Азии...

В местности Халдзан-дзахе («Лысый край») на барханных песках живет олгой-хорхой. Но его можно видеть только в самую жару, в июне – июле, позднее он зарывается в землю и спит».

В рассказе «Олгой-Хорхой» (1943 г.) И.А. Ефремов писал: «Цевен много рассказывал нам об Олгой-Хорхое и о недоступном урочище Халдзан Дзахе в Южной Гоби, где обитает этот червяк. Рассказывал, что его можно видеть лишь в самые жаркие месяцы лета. В остальное время червяки спят в норах, которые они проделывают в песке. Живой и впечатлительный, как все монголы, Цевен изобразил наглядными жестами, как Олгой-Хорхой ползает и как убивает приближающихся к нему, подпрыгивая и сворачиваясь в кольцо. Мы все – нас было несколько человек, – научные работники моей экспедиции, невольно рассмеялись, глядя на забавные движения старика. Цевен внезапно рассердился и, посмотрев на нас с явным неодобрением, пробормотал нашему молодому переводчику-монголу: Скажи им, что они глупцы, разве можно смеяться – это страшная вещь! Вот, собрав все эти сведения о таинственном червяке, я и написал рассказ «Олгой-Хорхой», где все события вымышлены, но червяк описан именно так, как мне про него рассказывали вполне заслуживающие доверия жители гобийских районов Монгольской Народной Республики... Таков ли Олгой-Хорхой на самом деле, каким он описан в моем рассказе, разумеется, нельзя ручаться. Только будущие исследователи, которым удастся, наконец, увидеть это животное, смогут дать вам ответ на этот вопрос. Точно также нельзя ответить на вопрос, каким образом убивает Олгой-Хорхой на расстоянии. Все араты – гобийские кочевники-скотоводы – уверены в ужасных свойствах этого червяка, но поскольку его не видел и тем более не исследовал ни один ученый, ничего нельзя сказать о природе убийственной силы, которой обладает Олгой-Хорхой».



Рассказ И. А. Ефремова.

Звонкий грохот над головой заставил нас вздрогнуть. Это радист стучал в крышку кабины. Наклонившись к окну, он старался перекричать шум мотора. Правой рукой он показывал направо.

— Что еще там у них? — с досадой сказал шофер, придерживая машину, но вдруг резко затормозил и крикнул мне: — Смотрите скорее! Что такое?..

Окошко кабины на минуту заслонил спрыгнувший сверху радист. С ружьем в правой руке он бросился к склону большого бархана. В просвете между двумя буграми был виден низкий и плоский бархан. По его поверхности двигалось что-то живое. Хотя это двигавшееся существо и было очень близко к нам, но мне и шоферу не удалось сразу разглядеть его. Оно двигалось какими-то судорожными толчками, то сгибаясь почти пополам, то быстро выпрямляясь. Иногда толчки прекращались, и животное попросту катилось по песчаному склону. Следом оползал и песок, но оно как-то выбиралось из осыпи.

— Что за чудо? Колбаса какая-то, — прошептал у меня над ухом шофер, словно боясь спугнуть неведомое существо.

Действительно, у животного не было заметно ни ног, ни даже рта или глаз; правда, последние могли быть незаметны на расстоянии. Больше всего животное походило на обрубок толстой колбасы около метра длины. Оба конца были тупые, и разобрать, где голова, где хвост, было невозможно. Большой и толстый червяк, неизвестный житель пустыни, извивался на фиолетовом песке. Было что-то отвратительное и в то же время беспомощное в его неловких, замедленных движениях. Не будучи знатоком зоологии, я все же сразу сообразил, что перед нами совсем неизвестное животное. В своих путешествиях я часто сталкивался с самыми различными представителями животного мира Монголии, но никогда не слыхал ни о чем похожем на этого громадного червяка.

— Ну и пакостная штука! — воскликнул Гриша. — Бегу ловить, только перчатки надену, а то противно! — И он выскочил из кабины, схватив с сиденья свои кожаные перчатки. — Стой, стой! — крикнул он радисту, прицелившемуся с верхнего бархана. — Живьем бери! Видишь, ползет еле-еле!

— Ладно. А вот и его товарищ, — отозвался Миша и осторожно положил ружье на гребень бархана.

В самом деле, по песчаному склону скатывалась вниз вторая такая же колбаса, пожалуй побольше размером. В эту минуту сверху из кузова раздался пронзительный вопль Дархина. Старик, очевидно, крепко спал, и его только сейчас разбудили беготня и крики. Монгол громко кричал что-то неразборчивое, что-то похожее на «оой-оой». Шофер уже взбежал на бархан и вместе с радистом кинулся вниз. Юноши бежали быстро. Все, что произошло дальше, было делом одной минуты. Я торопливо выскочил из кабины, намереваясь принять участие в ловле необыкновенных существ. Но едва я отошел от машины, как монгол кубарем скатился на песок из кузова и вцепился в меня руками. Обычно спокойное лицо его исказил дикий страх.

— Обратно ребят зови!.. Скорее! Там смерть! — сказал он, задыхаясь, и опять завопил фальцетом: — Оой-оой!..

Крепкие пальцы Дархина едва не оторвали мне рукав.

Скорее удивленный, чем испуганный непонятным поведением старика, я крикнул шоферу и Мише, чтобы они шли назад. Но те продолжали бежать к неизвестным животным и либо не слыхали меня, либо не хотели слышать.

Я сделал было шаг к ним, но Дархин потянул меня назад. Вырываясь из цепких рук проводника, я в то же время следил за животными. Мои помощники уже подбежали к ним: радист впереди, Гриша чуть сзади. Внезапно червяки свились каждый в кольцо.

В тот же момент окраска их из желто-серой, сразу потемнев, стала фиолетово-синей, а на концах ярко-голубой.



Без крика, совершенно неожиданно радист рухнул ничком на песок и остался недвижим. Я услышал восклицание шофера, который в это время подбежал к радисту, лежавшему в каких-нибудь четырех метрах от червяков. Секунда — и Гриша так же странно изогнулся и упал на бок. Его тело перевернулось, скатываясь к подошве бархана, и скрылось из глаз. Я вырвался из рук проводника и бросился вперед. Но Дархин с быстротой юноши ухватил меня, как клещами, за ноги, и мы вместе покатились по мягкому песку. Я боролся с монголом, стараясь вырваться от него. Вне себя выхватил я револьвер и направил его на монгола. Щелкнул спущенный предохранитель, и только тогда проводник отпустил меня. Встав на колени, старик протягивал ко мне руки. Хриплое дыхание вместе с криком: «Смерть! Смерть!» — вырывалось из его груди. Я взбежал на бархан, продолжая сжимать в руке револьвер. Таинственные червяки куда-то исчезли. Неподвижные тела товарищей лежали на песке, изборожденном следами омерзительных животных. Монгол бежал вслед за мной и, как только увидел, что червяков нет, бросился, как и я, к нашим спутникам. Страшное горе сжало мне сердце, когда я, склонившись над неподвижными телами, не смог уловить в них ни малейших признаков жизни. Радист лежал с запрокинутой головой. Глаза его были полуоткрыты, лицо спокойно. У Гриши, наоборот, лицо было искажено гримасой внезапной и ужасной боли. У обоих лица были синие, будто от удушья.

Все наши усилия — растирание, искусственное дыхание, даже сделанная Дархином попытка пустить кровь — были безуспешны. Смерть товарищей была очевидной. Она оглушила нас. Все мы за долгое время, проведенное вместе, сдружились и сроднились. Для меня смерть молодых людей была тяжелой потерей. Кроме того, меня мучило сознание своей вины в том, что я не остановил безрассудной погони за неведомыми гадами. Растерянный, почти без мыслей, я молча стоял, оглядываясь по сторонам, в тщетной надежде увидеть снова проклятых червяков и выпустить в них обойму. Старый проводник, опустившись на песок, тихо всхлипывал, и я только потом подумал, как должен быть благодарен старику, спасшему меня от смерти…

Мы перенесли оба тела и положили в кузов машины, не в силах бросить их в страшных фиолетовых песках. Может быть, где-то внутри нас чуть теплилась надежда, что это еще не смерть и наши товарищи, оглушенные неведомой силой, вдруг очнутся. Ни одним словом не обменялись мы с проводником. Глаза монгола тревожно следили за мной до тех пор, пока я не забрался на место Гриши и не запустил мотор. Включая передачу, я бросил последний взгляд на это ничем не отличавшееся от всей пустыни место, где потерял половину своего отряда. Как легко и весело было мне час назад и каким одиноким чувствовал я себя теперь!.. Машина тронулась. Унылое завывание шестерен первой скорости казалось мне невыносимым. Дархин, сидя в кабине, смотрел, как я обращаюсь с машиной, и, уверившись в моем умении, немного приободрился.

В тот день мы доехали только до ночной стоянки и там похоронили своих товарищей вблизи астропункта, под высокой насыпью из камней. Разложение уже тронуло их тела и убило последнюю надежду на «воскрешение».